Людмила Поргина: «Если у меня есть тысяча-две лишние, я отдам их нуждающемуся человеку» - Звезды - «Новости Музыки»

Вдова Николая Караченцова подкармливает одиноких пенсионеров во время эпидемии — подробности на Самоизоляция, как известно, оказалась не самым простым периодом для артистов. Кто-то и вовсе стал задумываться о выживании ввиду отсутствия работы. На днях бурю обсуждений вызвало интервью Людмилы Поргиной, которая якобы пожаловалась на безденежье. Многие фанаты не поверили, что актриса, у которой немало элитной недвижимости, может испытывать подобные трудности, и даже начали подозревать ее в лукавстве. Мы связались с вдовой Николая Караченцова и узнали, как же она проводит время во время пандемии и как обстоят дела с ее финансовым положением. Людмила Андреевна рассказала, что все не так плохо, как это может показаться на первый взгляд. Сейчас она довольно насыщенно проводит время, разрываясь между квартирой и дачей. - Половину времени я живу на даче, половину — в Москве. На даче у меня потрясающий участок. Там мои внучки — Олечка, Яночка, приезжает моя невестка Ирочка, сын мой Андрюша находится там, работает онлайн. И мы все вместе проводим время. Делаем вертолет, летаем к бабе Яге с Олечкой, рисуем, занимаемся, смотрим фильмы замечательные, читаем книжки. А когда я в Москву приезжаю, надеваю маску, перчатки, иду в магазин, чтобы купить что-то вкусненькое внуку, а также прогуляться по улице. Я в центре живу, в Вознесенском переулке. Здесь у нас садик рядом с нашим домом, памятник Муслиму Магомаеву, я прохожу тут километры. Понимаете, двигаться-то надо, здесь никого нет — вот я и хожу. Так что сейчас хорошее время для раздумий и понимания того, что ты успел сделать в своей жизни, что не сделал, кому надо покаяться, у кого попросить прощения, что поменять. Это чудное время. Оказалось, что все связано. Казалось раньше, что Китай — это далеко. Мы летали туда лечиться с Колей в огромном «Боинге» — 9 часов перелета. Но в итоге все мы: и арабы, и афроамериканцы — все подвержены этому вирусу. И все мы — одно целое, все мы — народы земли, это важно понять всем. Понять, что, может, хватит войн уже, хватит раздоров. Как в мультфильме про кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» - Ну а кроме как с родными на даче, вы с кем-то еще общаетесь? - Да, это время, когда мы должны подумать о близких. Я вот звоню в Италию, Германию, Испанию, в Америку. Я понимаю, как я хочу увидеть этих людей, и я понимаю, что я не могу сейчас прилететь, потому что на меня распространяется запрет для таких полетов. Но как хочется радости, любви, общения. Вот мы говорим по телефону часами, обмениваемся опытом, как боремся с этим, поддерживаем друг друга. И всех своих подруг я тоже поддерживаю на расстоянии. И у меня есть пожилые подруги, которым 85 лет, бывшие балерины, например. Я их поддерживаю, говорю, что весна пришла, а если весна пришла, то все будет нормально. Цветут деревья, идут дожди… Нам не хватало зимой снега — вот, пожалуйста, осадки. Знаете, сколько ко мне на дачу прилетело птиц, которых у меня никогда не было? Все скворечники забиты, мы даже новые повесили. Вы представляете? Это такая радость! Птицы не боятся, ходят по земле. Это, наверное, оттого, что мало машин, мало летает самолетов. А сколько уток у нас сидят на озере? Мы их кормим, они такие прожорливые. (Смеется.) - В последнее время артисты стали жаловаться, что им скоро уже будет не на что жить. Эта ситуация затронула вас каким-либо образом? - Людям сейчас очень тяжело жить — и не только актерам, которые не снимаются и не работают, а тем, у кого малый бизнес, например. Пожилые, у кого маленькая пенсия, не могут даже выйти подработать. Это проблема всей нашей страны. Но если говорить об артистах… Нам в театре все выплачивают, я в бюджетном государственном учреждении (театр «Ленком» — прим.авт.). А вот за небюджетные театры я очень переживаю — там тяжело. Ведь кроме приглашенных актеров, там есть постановщики, работники сцены, бухгалтерия, директор — в театре работает много людей! Я вообще хочу сказать, что когда я вижу, что кому-то плохо, если у меня есть тысяча-две лишние — я отдам нуждающемуся человеку. Вот зашла в магазин, например, там стоит тетенька старенькая, не может взять сосиски, предположим… Ну что это такое? Ну возьмите у меня деньги, купите что хотите! Или котеночку она берет фарша маленький кусочек… Я думаю, что для нас эта ситуация — момент раздумий, момент истины, когда надо понимать, что главное: бриллианты, которые тебя не спасут от коронавируса, или помощь человеку, которому ты продлишь жизнь на несколько лет? Это же очень важно. Это твой поступок, это твоя любовь к людям. Да, мы долго будем еще это расхлебывать. Да, у нас, наверное, станут дешевле билеты в театре, да, мы будем стараться играть так, чтобы привлечь людей, чтобы они забыли об этой беде, чтобы они улыбались и плакали от сцены, от самого произведения, от творения великого Шекспира и так далее. Нам бы очень хотелось, конечно, помочь людям, потому что и во время войны актеры на передовой выступали. И снова людям это нужно. Мне кажется, это непростое время также позволяет подумать об искусстве, о том, что важно в культуре для людей на этой планете. Поэтому сейчас все смотрят кино. Я тоже пересмотрела всего Андрона Кончаловского, Андрея Тарковского и Никиту Михалкова. Все лучшие российские картины. Я прошлась по нашей истории кинематографа. - А вы сами как на всю эту ситуацию смотрите? С оптимизмом? - Я думаю, что мы все равно поднимемся, все будет хорошо, но нужно время. Надо только, чтобы мы друг другу сочувствовали и были внимательны. Не все сразу сложится, давайте потерпим чуть-чуть, поможем, кому можем? Подумаем и о животных, например. Даже в Конституции будут поправки об отношении к животным. Сколько у нас бездомных собак и кошек? В Англии, Америке этого же нет! На Пятой Авеню, например, специально продаются за доллар бездомные собаки. Давайте будем все друг к другу добры и щедры. Вот я бы хотела, чтобы люди поняли, чтобы осознали, как мы все важны друг другу. Как важно услышать детский крик на улице, как важно увидеть старушку, переходящую Тверскую улицу по переходу, а не только молодежь, которая может выйти. Давайте об этом будем думать, ладно?