Анна Котова-Дерябина: «Ваня решил обеспечивать семью, чтобы я могла посвятить себя творчеству» - Звезды - «Новости Музыки»

Актриса благодарна мужу за поддержку в сложные времена

Анну Котову-Дерябину многие зрители заметили после выхода на экраны телесериалов «Любовь на районе» и «Света с того света». Но ее творческая судьба начиналась типично для молодых актеров — диплом на руках есть, а что с ним делать, непонятно. Потому что или никуда не зовут, или получаешь отказ. Многие на этом этапе ломаются, перестают верить в себя. Очень важно, чтобы рядом оказался близкий человек, который мог бы успокоить и поддержать. И в этом смысле с мужем Иваном Анне очень повезло. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Анна, что в вашем понимании успех и считаете ли вы себя успешным человеком?

— Это субъективный критерий. Для кого-­­то успех — родить детей и жить спокойно семейной жизнью. А кто-­­то считает себя неудачником, если не снялся в Голливуде и не получил «Оскар», хотя у него уже десять других наград. Наверное, я успешна в плане того, что на протяжении моей карьеры мне везло на работу с хорошими режиссерами. Но я поняла, что мой путь — это упорный труд, я выкладываюсь на все сто пятьдесят процентов. Мне приятно, что те, кто со мной работает, ценят это и потом приглашают в свои новые проекты. Добилась ли я успеха, не мне решать. Со стороны виднее.

— У вас изначально далеко не все гладко складывалось, вы даже подумывали о смене профессии.

— В первые годы работы так и было. Сначала снималась в эпизодах, а потом мне предложили одну из главных ролей в телесериале «Любовь на районе». Он оказался рейтинговым, и я думала, что теперь меня заметят. Но ничего не происходило, и я очень переживала по этому поводу. В такие моменты теряешь веру. Помню, мама тоже расстраивалась. Она бухгалтер, человек, который мыслит структурированно. У нее все логично: сделал что-­­то — получил результат. А в нашей профессии это правило не работает. Ты не можешь взять чей-­­то пример за основу и повторить его, все индивидуально. Мама и бабушка советовали мне быть более пробивной, активной. Но я не такой человек, который может идти по головам. Я сомневалась в себе, думала, что, наверное, я бездарна, никому не нужна. И поскольку не было работы, я пошла на курсы тележурналистики. Но потом все-таки профессия меня вернула.

— Почему вы вообще решили стать актрисой?

— Мне всегда нравились люди в телевизоре. В детстве я с большим интересом смотрела детские шоу, хотелось быть как эти маленькие звездочки. Вообще-то я была творческой девочкой: танцевала, писала стихи в тетрадку, несколько лет пела в фольклорном ансамбле. Тогда я и почувствовала, что мне нравится стоять на сцене. Но никто не думал, вплоть до моих старших классов школы, что я пойду учиться на актрису.

— В семье никто не был связан с искусством?

— Нет, все были честные инженеры, самая популярная специальность в СССР. Но моя двоюродная бабушка ходила в кружки самодеятельности, участвовала в любительских спектаклях и мечтала об актерской профессии. У нее был красивый голос, она отлично пела и читала прозу. Это, пожалуй, единственный пример в моей семье, чтобы кто-­­то занимался творчеством.

— Вы упомянули режиссеров, на которых вам везло. Наверное, один из них — Борис Хлебников. Уже не первая картина, куда он вас приглашает. Вам комфортно вместе работать?

— Да, Боря очень чуткий, спокойный, интеллигентный человек. И атмосферу на площадке создает дружелюбную. Он настолько доверяет твоей актерской природе, что и ты наконец-­то начинаешь доверять себе. И это очень ценно. Он обладает отличным внутренним чутьем, умеет слушать. У него развито чувство правды, поэтому никто не переигрывает, все происходит естественно.

— В криминальную драму «Шторм" вы как попали? Был кастинг или под вас специально писали роль?

— Мне позвонили, позвали на пробы. Но Борис сразу сказал, что это пробы для того, чтобы показать продюсерам тех актеров, которых он выбрал. (Смеется.)

— Как в нескольких словах вы можете описать свою героиню?

— Это русская женщина, отражение настроений большинства людей. Она не из тех, кто борется за правду, отстаивает какие-то свои идеи. Позиция ее такая: все так поступают, и я тоже. Она просто плывет по течению.

— А в чем для вас тогда изюминка роли? Или вы просто захотели снова с Хлебниковым поработать?

— Естественно! Куда бы Боря ни пригласил — даже в эпизод постоять, помолчать, — я бы согласилась. Как это часто бывает в картинах Хлебникова, моя героиня — обычная женщина. Но в этом как раз и есть определенный вызов — сделать интересным то, что кажется обыденным. Помимо режиссера, мне повезло и с коллегами по площадке, в главных ролях снимались Александр Робак, Анна Михалкова и Максим Лагашкин.

— Но вокруг этой обычной женщины происходят драматические события. Очень важные темы в картине затрагиваются, например, выбор между любовью и долгом. Вам когда-нибудь в жизни приходилось принимать подобное решение?

— Слава богу, такого не было. Мне очень повезло с мужем, который поддерживает меня на протяжении всей моей карьеры, позволяет тратить на нее много времени, ни в чем не упрекая. Наоборот, в сложные моменты только подбадривает, поощряет двигаться вперед. Раньше я очень болезненно воспринимала критику из-­­за неуверенности в себе и сама себя тоже ругала, но от него я ни разу не слышала каких-­­то замечаний, только слова поддержки. "Молодец, расти дальше!»

— Иван — ваша не первая любовь?

— Нет, не первая. Первые любови обычно раньше встречаются. (Улыбается.)

— Наверное, в школе такая эффектная блондинка пользовалась популярностью?

— Нет, я была обычной девочкой и не входила в число звезд класса. Кому-­­то я нравилась, но никаких школьных романов у меня тогда не было, мне казалось, это рано. В этом смысле я была наивным чистым ребенком, как белый лист бумаги незапятнанный. (Смеется.)

— В институте все изменилось?

— Да, там уже у меня появилась первая любовь, молодой человек, с которым, как я считала, у нас все серьезно, на всю жизнь. А потом оказалось, что это не так. Очень болезненно переживала наше расставание. Было сложно представить, что его больше не будет в моей жизни, и что же — снова придется кого-­­то искать, строить отношения?! Какой ужас! (Смеется.)

— В интервью вы как-­­то рассказывали, что на будущего мужа Ивана обратили внимание в общей компании — он показался вам человеком, с которым очень интересно общаться. То есть он интеллектуал?

— Ой, не то что я такая умная, ищу эрудитов, интеллектуалов. Просто Ваня окончил актерский факультет, у нас, в принципе, были одни интересы и немало общих друзей, что имеет значение. У нас совпадали вкусы на кино, актеров. Я люблю свою профессию, и мне нравится о ней разговаривать, а он мог поддержать диалог. Когда я наблюдала за ним со стороны, у меня складывалось одно впечатление, а когда мы начали общаться более близко, он открылся с какой-­то другой стороны — оказался гораздо глубже, тоньше. И это зацепило.

— Но вы долго проверяли чувства — поженились спустя три года после того, как начали встречаться.

— Я-то, может, как девочка, была раньше к этому готова, но надо, чтобы и мальчик дозрел. (Смеется.) Тем более нам всего-­­то было по двадцать два года, детский возраст еще. Важно, чтобы мужчина сам принял такое решение, а не под давлением его в загс затащили. Потому что, как показывает опыт моих знакомых, эта схема потом не срабатывает. Ваня нашел нам квартиру, которую мы сняли. И я, как положено, пришла из родительского гнезда в дом мужа.

— Он поддержал вас в профессии, а сам стал заниматься бизнесом, не пошел по творческому пути, как планировал изначально.

— Ваня сделал волевое усилие, совершил настоящий мужской поступок и решил обеспечивать семью, чтобы жена могла посвятить себя творчеству.

— Такая жертва!

— Да. Поэтому мы и одиннадцать лет вместе.

— Вы считаете, что финансовое благополучие — мужская задача?

— Да, я не феминистка в этом смысле. Мне кажется, сейчас все стало слишком радикально. Женщины не оставляют мужикам никаких шансов. (Смеется.) Бывают, конечно, разные жизненные обстоятельства. Иногда я получу хороший гонорар и приношу в семью больше, иногда он. Но в любом случае мужчина, который обеспечивает семью, и чувствует себя более уверенно.

— Как вы относитесь к деньгам? На что вам не жалко их потратить?

— Пытаюсь что-­­то откладывать с переменным успехом. Но и тратить тоже люблю. Мне и муж говорит, что деньги должны приносить радость, их надо вкладывать во что-то приятное, в путешествия, например. Раньше я любила наряжаться, но сейчас, когда много работы и тебя и так одевают, красят и причесывают, в обычной жизни хочется носить что-­­то более комфортное. Конечно, праздники и мероприятия — исключение. Я очень люблю обувь и сумки. У меня их много, но получается, что всегда чего-­­то не хватает к какому-­то наряду. (Смеется.)

— За гардеробом мужа вы следите?

— Ваня опрятный человек, одежда должна быть чистой, поглаженной. И если он видит, что носки не подходят к кедам, он так не пойдет. Он следит за своим внешним видом, что для мужчины такая же необходимость, как и для женщины, на мой взгляд.

— Есть представление об актрисах как о существах, далеких от быта, которые все в мыслях о высоком, в ролях. Вам нравится что-­­то делать для дома?

— Нравится, когда есть настроение. Конечно, я стараюсь ответственно играть роль хранительницы семейного очага (улыбается), но на самом деле мне проще пятнадцать часов провести на съемке, чем помыть пол. Когда на меня находит вдохновение, я выискиваю какие-­­то интересные кулинарные рецепты, готовлю что-нибудь вкусненькое. К сожалению, у меня не получается легко и просто справляться с каждо-дневными рутинными делами, но я очень хочу к этому прийти.

— У вас есть проверенные способы восстановить энергию?

— Это СПА, водные процедуры. Потом, мне нравится путешествовать, открывать для себя новые страны, это освобождает сознание. А если нет возможности уехать, то просто выбираюсь на природу, люблю погулять в Серебряном Бору, постоять над рекой, посмотреть на воду. Восстанавливаюсь я в одиночестве.

— Вы интроверт, получается?

— Я лишь недавно это поняла. С одной стороны, я общительный человек, но от большого количества общения устаю, мне хорошо одной и не скучно. Хотя у меня есть друзья, проверенные годами.

— Раньше никто не стеснялся делиться с друзьями своими горестями, а сейчас считается, что некрасиво выплескивать негатив, есть проблема — иди к психологу.

— Это американская тенденция, не наша. Безусловно, если проблема серьезная, то нужно обращаться к специалисту. Я и сама в период душевных терзаний ходила на всякие психологические тренинги. Но разговоры с подружками по душам никто не отменял. (Смеется.) Сесть за чашкой чая или за бокалом вина, перемыть косточки общим знакомым и как-­­то выговориться, выплеснуть эмоции. Я с подругами достаточно откровенна, но при этом у меня правило: не обсуждать семейные проблемы, не выносить, что называется, сор из избы. В любой семье не обходится без ссор, но мы поссоримся и помиримся, а люди будут помнить, что вот он такой нехороший, сделал то-­­то и то-­­то.

— Спустя почти одиннадцать лет можете сказать, что знаете о муже абсолютно все?

— Нет, наоборот, чем дальше, тем интереснее. Другие стороны открываются. Мне кажется, нет ни одной семьи, которая счастлива всегда. И в такие сложные жизненные моменты люди проявляют свои качества. Узнавать себя и другого, учиться друг у друга — это же так круто! Гораздо круче, чем просто романтика, флер, которые есть в самом начале отношений. Важно ощущение рядом родного плеча, важно умение вести диалог, слушать другого человека. У некоторых это качество врожденное, а мне тяжеловато дается искусство дипломатии, мне легче в лоб сказать, все что думаю. Но я понимаю, что надо искать более тонкие пути общения.

— Вы еще стараетесь как-­­то удивлять друг друга, делать сюрпризы?

— Мне сюрприз сделать трудно — я все узнаю наперед. (Смеется.) А вот Ваню порой удавалось удивить. Помню, когда у него еще был музыкальный клуб, я собрала его друзей и мы, сюрпризом, ближе к полуночи приехали, чтобы поздравить его с днем рождения. Звоню ему: «Срочно выходи на улицу, я здесь». Он испугался, выбегает — а там мы с тортиком и шариками. Устроили отличный праздник. Ему было очень приятно. Я вообще люблю делать подарки, могу все деньги потратить, только чтобы было здорово.

— Ставите ли вы перед собой стратегические цели?

— Я пыталась, но недаром говорят: «Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах». Я когда-­­то составляла список высот, которые должна добиться, но жизнь есть жизнь, все подвергается корректировке. Я не из тех, кто ставит перед собой планки: все, через пять лет я буду сниматься в Голливуде!

— Что-­­то вы часто про Голливуд упоминаете.

— Я просто периодически смотрю Hollywood Reporter: они собирают круглые столы, куда приглашают знаменитых актеров, режиссеров, и все дискутируют по поводу профессии. И это так познавательно и интересно! Жаль, у нас не проводятся подобные встречи.

— У вас есть какие-­­то кумиры среди актеров? Может, Риз Уизерспун, на которую вы чем-­­то похожи?

— Мне об этом говорили. (Улыбается.) Ну похожа и похожа. Она прекрасная женщина и актриса. Мне очень понравилась ее работа в сериале «Большая маленькая ложь». Кстати, там же снималась и Мэрил Стрип. Думаю, я не оригинальна, но невозможно не быть ее поклонником, потому что она восхитительная, невероятно талантливая. Среди советских актеров тоже было немало мастеров своей эпохи: Юрий Никулин, Василий Шукшин, Евгений Евстигнеев. Они не играли, а проживали жизнь в кино, давали нам таких героев, каких сейчас нет. Обмельчали мы как-­­то. Хотелось бы так же достойно делать свою работу, чтобы потом было чем гордиться и что вспоминать.

— Театр никогда не интересовал вас так сильно, как кино?

— В репертуарном классическом театре я никогда не работала. Но с 2010 года я служу в Театре.doc, это театр современного плана, более камерный. Оттуда вышла куча наших сценаристов: Наташа Мещанинова, Александр Родионов, Дурненковы Вячеслав и Михаил, Боря Хлебников — эти люди потом привели меня в кинематограф. В Театре. doc у меня хороший тренинг — это ведь небольшой театр, где зрители сидят в метре от тебя, ты играешь не на широкую публику, и все происходит максимально естественно, без лишней наигранности. В чем-­­то это близко к кино.

— Представьте себя лет в семьдесят. Как бы хотели встретить старость?

— Ну… семьдесят — это еще не старость. Моей бабушке восемьдесят восемь, она бодра, энергична и не сидит на месте, постоянно в каких-­­то разъездах по всяким курортам, санаториям.

— То есть в семьдесят вы с рюкзачком за спиной покоряете Эверест?

— Нет, я не экстремал, конечно. Представляется в воображении немного другая картина, что я сижу дома на террасе, пью вкусный свежезаваренный чай. Тут раздается звонок, беру трубку. Это внуки. Они говорят: «Бабуля, мы уже скоро будем». — «Да-­­да, мы вас ждем». Закутываюсь в шаль потеплее. Подходит ко мне Ванечка, обнимает за плечи. Мы садимся рядом и смотрим на закат.