«Оказывается, слушать оркестр — это интересно!» - «Новости Музыки»

Начальник отдела творческого планирования

— Светлана Васильевна, ваш стаж работы в филармонии поражает — 41 год!

— Все получилось в какой-то степени по воле случая. Еще до филармонии я 15 лет проработала в организации, которая называлась «Дом художественной самодеятельности». Мы занимались самодеятельными коллективами — проводили смотры, выезжали на концерты. В этот момент уже начал развиваться север Тюменской области, уже пошла большая тюменская нефть. И таким образом я узнала все площадки, все дома культуры, которые возводились на севере Тюменской области нашими нефтяниками, строителями, газовиками. Они становились основными площадками для проведения концертов. И вот в какой-то момент меня приглашают в Тюменскую филармонию. Передо мной встала дилемма — уехать работать на север или перейти в филармонию. Как вы понимаете, я выбрала второе. У нас был замечательный директор, Леонид Мечиславович Згерский, — он не имел высшего образования, но он был интуитивно человеком культуры и искусства. Чувствовал людей. Я колебалась, идти или не идти в филармонию. Выхожу от него, берусь за ручку двери — он мне в спину говорит: «Считайте, с сегодняшнего дня вы приняты».

Мой отдел тогда назывался Оперативным. Мы занимались встречами, проводами артистов, прокладывали маршруты. И мне мой опыт командировок по северу Тюменской области сослужил хорошую службу, потому что я уже знала, как идут поезда, как летают самолеты и вертолеты, — а тогда сложная была связь в Тюмени. Тогда даже еще были гидропланы, которые доставляли артистов на север области. Это было очень интересно, хотя и непросто: Тюменская филармония тогда проводила порядка 6000 концертов в год!

— Как вы все успевали?

— Тогда ведь Тюменская область включала территорию от Карского моря до южных районов. И мы умудрялись успевать везде! Тогда работали концертные бригады на селе и по обслуживанию вахтовых и трассовых поселков. Иосиф Кобзон[/url] пел у нас на каждой буровой — у него было по четыре-пять концертов. И когда его администраторы кричали: «Все, время истекло, вертолет ждет!» — он махал рукой и говорил: «Нет, я допою для этих работяг концерт до конца». Работали Людмила Сенчина, Эдита Пьеха, Эдуард Хиль, Валентина Толкунова. Лев Лещенко до сих пор помнит все наши северные города! Редко кто не приезжал в Тюменскую область, и всех мы отправляли по разным маршрутам: «Нефть», «Газ», «Лес». Проводили и фестиваль — он назывался «Дни советской музыки в Тюменской области». Тихон Хренников приезжал, Микаэл Таривердиев, Ян Френкель замечательный. Он приходил ко мне в кабинет, было холодно, мороз, он надевал меховые перчатки и сидел и грел руки перед концертом. Или Давид Тухманов, которого все ласково называли «Дюдя», — он прибегал и тоже говорил: «Нет, тут все же самое теплое местечко».

У нас работала, например, группа «Зодчие» — руководителем был Юрий Давыдов, а в составе, в числе остальных, — Юрий Лоза и Валерий Сюткин. Я им давала маршрут на проведение, допустим, 60 концертов. Они стремились ездить по крупным городам Приобья, им север не давал покоя. А я их отправляла в самые дальние точки, к Арктике. Обская губа, Ныда, Гыда — туда и оленями-то не доехать. Они сопротивлялись, вопили и кричали, но ехали и работали. И как жили первопроходцы севера, так же и эти концертные бригады жили. Им приходилось ночевать на матах в школах, останавливаться в балк?х и вагончиках: гостиниц почти не было. Сегодня все благодарят славных первооткрывателей тюменской нефти — Салманова, Эрвье. Но артисты проделали не меньшую работу по обслуживанию нефтяников, газовиков и строителей.

По мере развития филармонии мой отдел перешел в Концертный, и я стала заместителем директора по концертной работе. И уже не пугала всех своим грозным приветствием по телефону: «Оперативный отдел слушает!»

— Что изменилось, кроме таблички на кабинете?

— Изменилось очень многое! Я бы сказала — изменилась суть. Сейчас я занимаюсь гастрольным планированием. Раньше мы проводили очень много концертов звезд эстрады. Классические концерты тогда не ценились. Даже было такое выражение среди администраторов: когда приезжал пианист, скрипач и т. д., ему дирекция говорила: «Да кому вы надо?!» Так это и называлось: «Да кому вы надо?!» Им ставили печать, и они не работали концерт. И такой концерт назывался «День печати». Но мы всегда старались, чтобы артист отработал. У нас «Дней печати» не было никогда. Хотя, допустим, привозишь пианиста в строительное, рабочее общежитие, открываешь пианино — роялей там не было, конечно, — а оно все заполнено бутылками. Такие были моменты. Но все равно мы старались, чтобы эта творческая встреча состоялась, пусть и пришло на нее всего 10 рабочих.

И вот 20 лет назад у нас произошел прорыв — мы стали активно развивать направление классического искусства. Это произошло после первого концерта Владимира Спивакова. Этим оркестром, этим концертом публика была так поражена и заражена, что вдруг все поняли: оказывается, слушать оркестр — это интересно! После этого мы сделали очень много концертов по югу нашей области — помимо северных городов, в Тюменской области есть и южные маленькие городки. Мы протянули массу маршрутов по музыкальным школам этих южных городов. Пианист Евгений Эпштейн очень много сделал для нас. Его уже нет на свете, но Тюменская филармония ему очень благодарна за то, что он привозил лауреатов Спиваковского фонда. Это были молодые музыканты, которых сейчас мы знаем как маститых профессионалов. И они до сих пор помнят, как ездили по этим маленьким городам: удобств никаких не было, артисты шутили, что «раздевалка через дорогу». И тем не менее именно они ездили, работали перед аудиторией, которая нуждалась в этом искусстве. Таким образом, в филармонии произошла тихая революция: мы перевернули мышление нашего зрителя, сместили фокус внимания от эстрадных исполнителей к классическим концертам. И сейчас мы на классическую музыку собираем полные залы.

— Те, кто сейчас с вами, пришли еще оттуда, из Оперативного отдела? Молодежь приходит сюда работать?

— У нас и правда люди-долгожители. Уникальная черта работающих здесь людей — это трудяги. Когда я пришла сюда, меня первый год шатало, но я поняла, что не уйду ни за что. И так же учу своих молодых коллег: если они год переживут, значит, они остались в филармонии надолго. Молодежь, которая приходит, не бежит отсюда! Ну а тот, кто не выдержал годового испытания, не наш человек, значит, ему действительно надо уйти, потому что артистов надо любить. Они разные, перед концертом все нервные, кричат, волнуются. Но зато, когда они после концерта получают отдачу от зрительного зала, когда к ним возвращается волна благодарности — какие же они добрые и пушистые! Мы их именно за это и любим.

Мне со многими приходилось встречаться, много необыкновенных концертов с моей командой сделали. Замечательный концерт был с Монсеррат Кабалье! Ей было тяжело ходить, она не могла подниматься по лестнице на третий этаж нашей сцены. Тогда мы придумали: поставили кресло в грузовой лифт и лифтом подняли ее на сцену. По маршруту она ехала поездом — мы встречали ее на вокзале, просили наше железнодорожное руководство, чтобы ее штабной вагон поставили на первый путь, максимально близко к выходу. Организовывали все так, чтобы можно было два шага к выходу сделать — и сразу же машина стоит на перроне. Нам было важно, чтобы человек почувствовал тепло и прелесть Тюмени.

Или та же босоногая Сезария Эвора. Она же босиком пела. Так наши тетушки-контролеры связали носочки, чтобы ей не было холодно. Но Сезария упорно выходила босиком. Как она звучала! Это было как дуновение ветерка. Многих артистов видела, со многими пришлось работать.

— Есть ли какие-то константы в вашей работе? И, напротив, то, что меняется с течением времени?

— Постоянно одно. Музыкант, по сути, всегда хочет быть востребованным, нужным зрителю. Изменения я вижу в другом. Раньше мы гонялись за исполнителями, за теми, кто делает кассу. Это были эстрадные исполнители. Сейчас все по-другому. Сейчас мы просим того же Дениса Мацуева за два-три года дать нам свое расписание, чтобы иметь возможность получить такого высококлассного классического исполнителя. Изменился и менталитет наших зрителей. Мы стали работать со средой. У нас есть союз друзей филармонии — люди пишут нам отзывы, они благодарят за концерты, высказывают пожелания.

Со временем произошли территориальные изменения в составе Тюменской области — Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский округа стали самостоятельными единицами. Раньше у нас было до 10 филиалов филармонии — в Уренгое, Надыме, Нефтеюганске, Нижневартовске, Сургуте, Ноябрьске, и через них мы проводили обслуживание городов. Потом на базе этих филиалов стали открываться уже местные центры культуры и досуга. А в Сургуте открылась даже целая филармония — одна из самых северных филармоний нашей области. Поэтому теперь у нас количество выездных концертов уменьшилось — это с одной стороны.

А с другой стороны — меняются формы работы: мы провели уже десять раз фестиваль «Лето в Тобольском кремле». На открытом воздухе, у стен замечательного кремля, уникального для Сибири. У нас выступал и Дмитрий Хворостовский, и молодежь из Мариинского театра, и театр «Новая опера», и артисты «Геликон-оперы». Последние исполняли оперу «Сибирь» — на итальянском языке! Так что вы думаете: 3500 зрителей специально приехали, чтобы увидеть эту постановку. Здесь уже можно говорить о культурном туризме. Они специально приезжают в Тобольск для того, чтобы посмотреть этот город, а вечером услышать этот концерт и в ночь уехать в Тюмень — это уже стало доброй традицией. Представляете, насколько должна была измениться психология зрителя, чтобы приехать на классику, да еще на итальянскую.

— А какой он сегодня — типичный посетитель филармонии?

— У нас есть такой абонемент, романсовый, — «Прекрасное мгновение». И когда смотришь в зал, то видны, конечно, седые головы в основном. Но это только романсовый: слушатели действительно возвращаются в свое прошлое; кто-то говорит, мол, я даже вспоминаю свою маму, в каком платье она была, когда я слышал вот эту музыку.

И совсем по-другому выглядит зал, когда проходят концерты симфонической музыки. Это молодежь, это дети — наряженные, красивые. Они приходят с букетиками цветов, дарят их музыкантам. Когда проводили концерт Илзе Лиепа — пришли балетные девочки, шли к ней с цветами. И это именно воспитательный момент.

Дети принимают участие и во взрослых концертах. Вот сейчас есть абонементный концерт солистов Фонда Образцовой — в нем выступают лауреаты фонда. И выступают в том числе молодые тюменские ребята.

Раньше детских концертов было гораздо меньше, сейчас их количество увеличилось. Одно из наших последних достижений — это сказки с большим оркестром. Мы используем песочную анимацию, играет наш симфонический оркестр, который очень молодой, ему три годика всего. Но это очень сильный, крепкий, целеустремленный состав, наша публика горячо любит этот оркестр. Оркестранты даже выезжают в школы — а у нас очень много концертов проходит в школах, чтобы привлечь эту шумную, веселую, говорливую публику. А когда дети приходят в зал филармонии, с ними проводят экскурсии. Всегда рассказываем такой реальный случай: раньше, еще до Революции, в здании, где сейчас располагается филармония, находился ювелирный магазин. И когда мы делали капитальный ремонт, сломали одну из несущих стен и оттуда выпал котелок с драгоценностями. Видимо, хозяин спрятал «на будущее» и они не пригодились. И я говорю детям, что драгоценности в другом зарыты: филармония зарывает зерна в души детей, и они прорастают как драгоценные ростки. Таким образом мы и воспитываем своего слушателя.

— Прислушиваетесь ли вы к пожеланиям этой подрастающей аудитории? Готовы ли предоставить филармоническую сцену кому-нибудь из кумиров молодежи, который может быть мало известен за пределами ютуба?

— Расскажу такую историю. Как-то поступило предложение о том, чтобы у нас провел концерт молодой и известный в интернете музыкант Илья Бешевли. Сначала я, честно скажу, сопротивлялась: как ни крути, я воспитана на культуре предыдущих десятилетий. Я говорила, мол, вас не знают, никто не придет. На что мне было сказано: «Меня знают в интернете. Посмотрите». Посмотрела — действительно, отзывы есть, и отзывы хорошие. Договорились, что дадим зал в аренду. Команда этого артиста заполнила зал под завязку, столько поклонников таланта пришло. Поэтому век живи, век учись. И яйца курицу учат в данном случае. Так что мы стараемся прислушиваться к пожеланиям молодого поколения, когда они нам пишут, просят привезти того или иного исполнителя. Не замыкаемся в себе. Филармония — это корабль. И пусть на его борт поднимаются новые, совсем молодые юнги, главное — чтобы курс был выбран правильно. Наш корабль плывет верным курсом под развевающимся флагом классического искусства. Какое счастье столько лет плыть на этом корабле!

Фотографии из личного архива Светланы Чуевой

Беседовала Елена Антонова