В Зальцбурге проходит фестиваль Mozartwoche - «Новости музыки»

В Зальцбурге проходит первый крупный музыкальный фестиваль года — «Неделя Моцарта» (Mozartwoche). В партии интенданта выступает знаменитый тенор Роландо Вильясон. Рассказывает Алексей Мокроусов.

Мексиканский тенор Роландо Вильясон руководит «Неделей Моцарта» всего второй год, но уже успел заложить новые традиции. В день рождения Моцарта сам Вильясон поет на зальцбургских площадях (адреса понятны — перед домами, где родился и жил Моцарт). Один из музеев проводит в дни фестиваля бесплатные экскурсии по сокровищнице, где хранятся оригиналы моцартовских партитур. Другие тоже в деле — так, городской музей Зальцбурга показывает выставку современницы композитора Барбары Крафт, одного из известных портретистов эпохи, она и Моцарта запечатлела, пусть и посмертно, сегодня это самый знаменитый его портрет.

Каждый концерт фестиваля начинается с фразы «Моцарт жив!» — точнее, ею заканчивается аудиозапись обращения Вильясона к публике с традиционной просьбой выключить телефоны и не фотографировать. Зальцбург полюбил Вильясона, хотя не все его шаги равнозначны. Умение сочетать элитарное и массовое — редкий дар. Но даже спорное не меняет благожелательного отношения к интенданту, на всякий вкус у него свое предложение. Вот веселое концертное исполнение «Свадьбы Фигаро», где порой комикуют не только солисты (как певица выделялась Регула Мюлеман в партии Сюзанны), но и дирижер Андраш Шифф — кажется, он решил, что в этот раз дирижирует оркестром Cappella Andrea Barca в мюзик-холле.

Полуконцертное исполнение полно мизансцен, порой живых и остроумных. Сценическое действие выстраивал сам Вильясон, явно склонный к комизму, но эта склонность не всегда еще находит идеальную форму выражения. В будущем году Вильясон представит полуконцертного «Дон Жуана» — интересно, чем обернется его комическое дарование там.

В «Свадьбе Фигаро» блеснула и Юлия Лежнева как Барбарина, безоговорочный же ее триумф совпал с первым выступлением на фестивале ансамбля L`Agreggiata c харизматичной Кристиной Плюар за дирижерским пультом (говорят, ей предстоит важная роль на фестивале в ближайшие годы). Это был редкий концерт, где исполнялся не только Моцарт — после его «Торжественной вечерни исповедника» звучала «Ода на День св. Цецилии» Генделя, правда, в обработке Моцарта. А так Вольфганг Амадей царит почти безраздельно. Наверное, девять десятых сочинений в программах — его, таково было изначальное решение интенданта: убрать контекст, вернуть фестивалю Моцарта. Только он звучал и в концерте Даниэля Баренбойма с Венским филармоническим оркестром (в концерте для валторны солировал удивительный чех Радек Баборак), и в камерной программе французского пианиста Эрика Лесажа, ансамбля Les Vents Francais и квартета Кодаи, ему посвящены вечера квартета саксофонов Ebonit и сольный концерт хаммерклавириста Кристиана Безёйденхаута. Разве что в спектакле «Mozart Moves. Семь полудрам», поставленном Вильясоном вместе с Зальцбургским драматическим театром, дивертисменты Моцарта соседствуют с короткими пьесами современных авторов и хореографией XXI века — ход интересный и порой остроумный.

Главным же событием стала постановка Бобом Уилсоном оратории Генделя «Мессия» (снова в обработке Моцарта). Это копродукция с парижским Театром Елисейских Полей и — вот неожиданность так неожиданность! — Зальцбургским летним фестивалем. Тот отмечает столетие и по этому поводу «пригласил» в свою программу постановку «Недели Моцарта» — обычно такого сотрудничества не бывает.

Уилсон равен себе, что звучит как комплимент: да, можно заранее представить визуальное решение, неоновые направляющие декораций, тончайшую игру со светом, иронические мизансцены с большим количеством историко-художественных цитат, отсылающих к Востоку первых христиан. Но можно и заранее поверить в качество: Уилсон профессионал высокой пробы, все у него отточено и осмыслено, все подчинено жесткой художественной логике. В оркестровой яме не меньшую осмысленность проявляют «Музыканты Лувра» под управлением Марка Минковского, любимца Зальцбурга, руководившего фестивалем до Вильясона и запомнившегося радикальными решениями вроде приглашения конного театра Бартабаса.

Уилсон счастлив, что вернулся в город, знакомый ему еще по эпохе Жерара Мортье, когда он ставил «Пеллеаса и Мелизанду» и «Смерть Дантона», сейчас в зале немало людей, помнящих те спектакли. «Мессия» тоже запомнится — парадоксальным решением режиссера отказаться от религиозного взгляда на музыку и текст; сам он далек от религии, считает, что той нет места в театре. При этом свет, которому Уилсон уделяет внимание, словно это дива, определяющая сценическую жизнь, порождает энергию, близкую к экстатической. Все это звучало бы отвлеченно, если бы не голоса: кроме Филармонического хора Вены под управлением Вальтера Цее это четыре солиста — сопрано Елена Цаллагова (“Ъ” писал о ее Кармен в Брегенце 16 августа 2017 года), альт Вибке Лемкуль, тенор Ричард Крофт и бас Хосе Кока Лоса. На сцене появляются и персонажи без слов, отсутствующие в либретто, но присутствующие в выходных данных об участниках,— танцор Алексис Фузекис и бывший американо-итальянский программист Макс Харрис, после выхода на пенсию ставший по настоянию жены актером и полюбившийся Уилсону, тот задействует его не в первый раз. Борода Харриса внушительна, он может изобразить хоть Саваофа, и это вторжение немузыкального в пространство Моцарта — еще один кирпичик в здание нового фестиваля, которое выстраивает Вильясон. Главное — всему здесь найдется место.