Полина Максимова: «После победы в Каннах моя телефонная книжка поредела» - «Новости Музыки»

Актриса — о том, как один проект принес и международное признание, и встречу с любимым мужчиной

Как бы ни усмехались скептики над визуализацией мечты, Полина Максимова уверена, что желания исполняются, нужен правильный посыл. Признаваясь, что в ее жизни было полно обмана и предательств, актриса так же, как и ее героиня из телесериала «257 причин, чтобы жить», не разучилась радоваться счастливым моментам. Сериал об онкобольной девушке получил множество откликов зрителей, принес актрисе награду Cannes Series и… помог встретить любимого человека — актера Егора Корешкова. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Полина, этот год был тяжелым для всех нас, но, знаю, что у вас произошли и очень радостные события…

— Да, прежде всего, это выход сериала «257 причин, чтобы жить», который стал для меня очень значимой работой. Так приятно, что его отметили и зрители, и коллеги.

— Вы победили в номинации Best Performance международного фестиваля Cannes Series, были признаны лучшей актрисой сериалов в Европе. Но из-­за пандемии церемония проходила в формате онлайн. Где вы были в тот момент, когда награда нашла героя?

— Я была дома. Я готова была лететь в Канны через Стамбул, добираться туда самолетами, пароходами. Но Канны объявили «красной зоной», попасть на церемонию для иностранцев не представлялось возможным. Пришлось наблюдать ее по Интернету, было до слез обидно, что я не могу пройти по красной дорожке — ведь я же имела на это полное право! В день объявления победителей мне позвонили организаторы и предупредили, чтобы с двенадцати часов я была на связи. И вот я, вся на нервах, с пустырником, жду звонка из Франции, а так совпало, что в этот день у меня была еще одна премия, русского журнала, к которой нужно было подготовиться. А тут, как назло, капли для глаз закончились. Звоню организаторам: «Могу я отойти в аптеку ненадолго?» — «Да-­да, пятнадцать минут у тебя точно есть». И вот, когда я уже в пальто стояла в коридоре, чтобы выйти, раздался звонок… Дальше я помню смутно, мне позвонили с личного телефона председателя комиссии и объявили, что я победила в номинации Best Performance. Помню, у меня заложило уши — наверное, давление подскочило, и началась истерика — я принялась неистово хохотать, при этом из глаз брызнули слезы. У Егора в это время была конференция в Zoom, какие-­то пробы, я врываюсь в комнату, кричу, прыгаю — в общем, это были невероятные ощущения, которые я ни с чем сравнить даже не могу. (Смеется.)

— То есть Егор был первым, кто разделил с вами эту радость?

— Да. Потом я тут же позвонила маме и режиссеру нашего сериала Максиму Свешникову, который был ошарашен не меньше, чем я. (Смеется.)

— Приз вы еще не держали в руках?

— Из-­за закрытия границ он пока не доехал до России. Очень этого жду.

— Что для вас награда? Признание, доказательство, что вы на правильном пути?

— Вы все правильно сформулировали. Награда никогда не была для меня самоцелью, я работаю не для этого. Но приятно и здорово получить признание коллег, причем на международном уровне. Когда смотришь фильм на иностранном языке, не всегда возможно подметить и оценить какие-­то нюансы, связанные с речью, но в случае «257 причин, чтобы жить» — людям в зале даже не нужен был перевод, они все почувствовали и поняли. А это значит, что у нас все получилось. И это абсолютное доказательство, что я на верном пути.

— В то же время в этом сериале так много именно русской ментальности, мне кажется, только мы можем это понять.

— Да, и тем не менее после того как «257 причин, чтобы жить» увидели в Каннах, мне в Инстаграм написало и много французов. Меня поздравила председатель жюри Cannes Series Роксана Мескида. Они могли бы просто объявить победителей на официальной части, но, по ее словам, они были так тронуты моей работой, что посчитали нужным сообщить мне это лично. Мне это было безумно приятно!

— Особенно учитывая, что в последнее время мы получаем от мирового сообщества только санкции.

— Напряженная обстановка сейчас в мире. Сложное отношение к нашей стране. А фестивали, как бы нам ни хотелось обратного, все равно часть политики. Приятно, что организаторы оказались выше этого, ведь искусство должно объединять людей. Искусство должно дарить надежду. Думаю, «257 причин, чтобы жить» — именно такая история, про веру в лучшее.

— Откуда взялась эта цифра — именно 257? Я читала, что сценаристы искали на форумах какие-­то высказывания, читали рассказы людей, которые делились своим опытом.

— Не знаю, возможно. Ведь причин жить гораздо больше. (Улыбается.) Но цифра красивая. Совпадение ли это, но у Алексея Ляпичева, нашего сценариста, телефон заканчивается на 257. Это выяснилось случайно, на презентации второго сезона.

— После премьеры вас спрашивали, что бы вы сами воплотили в жизнь из этого списка. И вы говорили: заняться верховой ездой, выучить испанский, прыгнуть с парашютом, покататься на коньках на озере Байкал. Что-­то из задумок удалось осуществить?

— На Байкал я пока еще не попала, но у меня Егор…

— Да, это было самое главное желание героини — найти любовь.

— И я ее тоже нашла. (Улыбается.). Но я хотела сказать, что именно Егор — главный устроитель моих мечт. Не так давно он пригласил меня на удивительное свидание. Мы проводили время за городом, и в один из дней он разбудил меня в четыре утра: «Полина, вставай, собирайся, только оденься потеплее». Я в недоумении: мы вроде ничего не планировали. Спрашиваю, что происходит? Отвечает: «Сюрприз». Мы приехали на какое-­то поле, оглядываюсь — для салютов еще рановато. Может, завтрак на рассвете? Но где тогда стол, плед? (Смеется.) Потом вдруг появляется воздушный шар, и через пять минут мы уже взмываем над Истрой, над Иерусалимским монастырем, и наблюдаем рассвет в небе. Невероятные, потрясающие ощущения! О таком я даже мечтать не могла! Это был какой-­то детский восторг. Шарики всегда ассоциируются с праздником, и, по-­моему, в каком бы возрасте тебе их ни подарили, ты этому радуешься, как ребенок. А если шар еще и такой большой, что на нем можно полетать, — это просто чудо, волшебство.

— Как вы считаете, фильм дал романтичный посыл вашим отношениям?

— Вообще, то, что Егор обратил внимание на девушку с такой прической, для меня удивительно. Когда я приняла решение не использовать для роли пластический грим, а подстричься налысо, я четко понимала, что произойдет погружение в иную реальность. Девушка с лысой головой беззащитна и уязвима перед окружающими. Мы, даже порой не отдавая себе в этом отчета, немного чураемся таких людей.

— Вы это почувствовали на себе?

— Да, я ощутила сполна, что это иная степень незащищенности от этого мира. Но поняла, что расстаться с волосами было самым прекрасным и верным решением с моей стороны. Оно помогло мне и обнулиться самой, и достоверно сыграть человека, прошедшего этот путь. Но я думала, что на ближайшие пару лет не видать мне никакой личной жизни, пока волосы снова не отрастут. Есть у меня домашний питомец, рыжий кот, так что будем жить вместе. (Смеется.) Егор меня удивил. Как он мог влюбиться в лысую девочку? Вообще, он рассказывал, что раньше мы уже пересекались на пробах, но я этого не помню. По его словам, я тогда снималась в сериале «Деффчонки», была роскошной длинноволосой блондинкой, но почему-­то ему не понравилась. (Смеется.)

— Он в одном из интервью признался, что влюбился в ваш талант, во время работы на съемочной площадке.

— Приятно такое слышать, но мне как-­то неловко. (Улыбается.)

— После победы в Каннах? Вы скромничаете.

— Победа не дает права расслабляться и почивать на лаврах. Для актера это еще большая ответственность. Когда мне задают вопрос про «Оскар» (а я ненавижу этот вопрос), отвечаю, что я просто об этом не думаю в своей работе. Потому что это высшая актерская награда, и у тебя нет права опустить планку, сыграть хуже. Каждый раз ты должен доказывать, что по праву удостоился такой чести. А ведь в кинопроизводстве далеко не все зависит от актерской игры, не так много хороших сценариев сейчас появляется. Ставку делают на компьютерную графику, спецэффекты, а смысла порой за этим мало. Все слишком упрощенно, нет никакой аллегории, эзопова языка.

— А для вас важен талант, чтобы влюбиться?

— Да, безусловно. И я говорю сейчас не только о муже-женских отношениях. Когда ты наблюдаешь людей, которые горят своим делом, ты не можешь ими не восхищаться. В тот момент, когда они заняты творчеством, они совершенно забывают обо всем вокруг. Им неважно, как они выглядят. И это действительно завораживает. С такими людьми хочется находиться рядом, у них хочется учиться и духовно расти. Пусть они порой неудобные, интровертные, живут в своем мире, не спешат открываться всем и каждому, но тем и притягательны. Так хочется тоже быть интересным человеком, личностью! (Улыбается.)

— Но жить бок о бок с гениями очень тяжело.

— Невыносимо, это правда. С ними сложно долго находиться в одном энергетическом пространстве. Но, признаюсь, я и сама непростой человек. Не люблю большие компании, тусовки. Я домосед. Чтобы вытащить меня из дома, не знаю даже, что нужно.

— Воздушный шар.

— Да, что-­то такое. (Улыбается.) Мне не нравится ходить на светские мероприятия, я считаю, в этом мало смысла.

— С Егором вы в этом совпадаете?

— Да. Мы вдвоем в нашем прекрасном мире, и нам так хорошо и комфортно, что мы не особо нуждаемся в общении. Даже в том, что касается социальных сетей, я недостаточно активна. Не могу заставить себя, подсчитывая статистику посещаемости, делать посты в строго определенное время, не по велению души, а потому что так надо. Я считаю, социальные сети были созданы для того, чтобы получать обратную связь. Мне нравится делиться мыслями. Порой я выкладываю на своей страничке какие-­то притчи, стихи, которые меня тронули. Мне хочется услышать отклик, ответную реакцию, а не только получить лайк под собственным селфи. Пусть у меня будет не так много подписчиков, но они будут настоящими. Недавно я пересматривала интервью Андрея Кончаловского (он приходил на программу к Познеру), и он рассказывал о фильме «Грех» про Микеланджело. Оказывается, гениальному творцу было стыдно жить в свое время — из-­за царившей в то время жестокости, невежества. Почему-­то меня тронула эта тема. Ведь порой нам так непросто признаться, за что нам стыдно. И я бы, конечно, задала этот вопрос своим подписчикам. Вот такие темы мне хочется поднимать.

— Может, интереснее это обсуждать в своем кругу?

— У меня очень узкий круг людей, с которыми я могу что-­то значимое обсуждать. После победы в Каннах сильно поредела моя телефонная книжка.

— Не всем удается искренне порадоваться за чужой успех?

— Да, мягко говоря. Такая у нас ментальность: мы с удовольствием готовы посопереживать и посочувствовать. Готовы облить помоями обидчика, вместе поплакать. Но вот порадоваться и погордиться успехам другого человека — на это способны немногие. Испытание «медными трубами», славой важно не только для артиста, но и для его окружения. Я это очень хорошо на себе ощутила. Со многими старыми приятелями мы расстались. Можно сказать, и близких друзей не осталось, кроме семьи.

— Но вы уже очень спокойно об этом говорите.

— Наверное, я повзрослела и поумнела. (Смеется.) Когда мы моложе, порой даже пытаемся культивировать в себе депрессивные настроения, размышляя о несовершенстве этого мира. Раньше я очень болезненно переживала предательства. Сейчас стала относиться к этому более философски. Ушел — и ушел. Значит, освободится место для чего-­то нового в жизни. Как ни цинично это прозвучит, есть какой-­то срок годности и у людей, и у отношений. Вселенная лучше знает наши пути. Спасибо за тот период времени, в котором мы были дружны, любимы, счастливы. Но когда дороги расходятся, не надо никого винить и держать обиду, от этого лучше не станет. Надо идти дальше.

— Некоторая осторожность появилась в личных отношениях? Есть сетка, которая окружает сердце — на случай, если случится что-­то плохое?

— Мне кажется, невозможно к чему-­то плохому подготовиться заранее. Никогда не знаешь, как поведешь себя в ситуации, когда придет беда. Все можно преодолеть, главное, чтобы все были живы-­здоровы. Нервы надо беречь. Вот я абсолютно точно знаю по себя, что все мои болезни — это психосоматика. Например, вижу монтаж фильма и расстраиваюсь, потому что помню, как снималось это кино, сколько сил, энергии было вложено, а результат разочаровал. Испытываешь состояние полного бессилия, потому что не можешь ничего изменить. Наверное, надо спокойнее воспринимать «рабочие моменты», но я пока не научилась. Все, что касается работы, я переживаю очень остро.

— И мужчина у вас тоже актер и, наверное, человек эмоциональный. Вы пытаетесь в такие моменты помочь друг другу?

— Естественно, когда живешь в актерской семье, становишься свидетелем как побед, так и творческих разочарований. Мы оба артисты, поэтому подбираем друг для друга верные слова и аргументы, почему не надо расстраиваться. Но, видимо, мы с Егором встретились в правильный, «взрослый» период. В том, что касается проб и кастингов, у нас обоих есть понимание: мое от меня не уйдет. Сколько раз так было, что выходил какой-­то проект, куда меня не утвердили, и я, что называется, выдыхала: «И хорошо, что не взяли!» Ни разу я не испытывала досады, наоборот, облегчение.

— А бывает так, что какой-­то фильм Егору очень нравится, а вам нет?

— Постоянно! У нас вообще вкусы разные, начиная от выбора одежды и заканчивая кино. Егор, например, абсолютный фанат фильма «Манчестер у моря». Я пыталась посмотреть его четыре раза, но так и не смогла осилить до конца. Признаюсь, я не увидела там великой актерской работы, за которую Кейси Аффлек получил «Оскар». Я понимаю, за что Хиту Леджеру дали эту награду посмертно. А здесь… непонятно. И только посмотрев фильм о фильме, где все мне разжевали и объяснили, я осознала, в чем глубинный замысел режиссера. А Егор считает, что это просто высший пилотаж, великолепная игра. Мы много спорим, и порой, чтобы не ругаться, просто расходимся по разным комнатам. Я по-­женски мудро ухожу от продолжения диалога. (Смеется.)

— Не страшно, что вы такие разные?

— Нет. Наоборот. Представляете, как было бы скучно всегда совпадать во мнениях? Меня даже настораживает, когда люди сходятся во всем, чувствуется какая-­то игра в поддавки. В этом нет ни личности, ни позиции. У нас с Егором правильные творческие споры, и порой в них рождается истина. Иногда нам даже удается переубедить друг друга. (Улыбается.) Полезно и любопытно узнать иную точку зрения. Или вот когда мы обсуждаем прочитанные книги…

—…Егор тоже любит читать? Ваша библиотека пригодилась?

— Конечно. У него тоже есть библиотека, и у нас постоянно появляется что-­то новенькое. Недавно опять пришлось купить книжный шкаф, потому что уже просто некуда ставить книги. Мы с Егором частые гости книжных магазинов, и признаюсь, на это уходит существенная часть семейного бюджета.

— Какая из последних книжных покупок произвела на вас наибольшее впечатление?

— Анатолий Мариенгоф «Циники». Абсолютная прелесть! Надеюсь, читатели «Атмосферы» знакомы с этим романом, а те, кто не читал… Им я даже завидую — у них впереди такой кайф!

— Хорошо, что ремонт вы сделали до того, как стали жить вместе с Егором. У вас хотя бы не было этих горячих споров по поводу того, какого цвета должны быть обои.

— Я сделала ремонт в своей квартире, а сейчас мы живем за городом и как раз находимся в состоянии ремонта. Так что техасская резня бензопилой в полном разгаре: спорим и по поводу цвета стен в гостиной, и плитки в ванной. Я люблю классический английский стиль, а Егор фанат современного. Скулы сводит порой от того, что приходится искать компромисс. Мы до сих пор розетки не можем выбрать. (Смеется.) Оказывается, это очень сложный вопрос — покупка розеток, светильников, дверей, особенно, когда выбор огромный. Очень много времени и сил тратится на походы по строительным магазинам. Мы все стадии уже прошли: отрицание, гнев, торг, принятие. (Смеется.) Но, с другой стороны, мы же обустраиваем свой быт, дом, в котором должно быть комфортно обоим. Поэтому нужно проявлять мудрость, такт и взаимопонимание, искать баланс.

— Что для вас понятие «домашний уют»?

— Для меня уют — это семья за столом и постоянно мурлыкающий кот, которому обязательно нужно узнать, что торт, который мы сейчас едим, совсем несъедобен. (Смеется.)

— Как кот принял нового человека в семью?

— Прекрасно, с любовью. Мальчики на одной волне, у них братский союз. Мне кажется, меня рыжий воспринимает уже как обслугу: напоить, накормить. Периодически они вдвоем с Егором уезжают за город, когда у меня съемки. Рыжий там гуляет во дворе, гоняет птичек. Егор своими делами занимается. Полная идиллия.

— Какие планы у вас на Новый год? Уже думали, где и как отметите праздник?

— Нет, еще не думали. Мы с Егором оба спонтанные люди. Я обожаю такие экспромты — когда планируешь одно, а потом в один миг решаешь улететь. И уже через несколько часов ты сидишь в самолете и думаешь: «Какое счастье, что тебе не надо резать оливье и тушить эту бумажку в собственном бокале с шампанским!» (Смеется.) Это огромный кайф — смотреть, как встречают Новый год в разных уголках Земли!

— Но сейчас особо не полетаешь.

— Российские города открыты. Можно отправиться в тур по Золотому кольцу, например. Или покататься все-таки на коньках по озеру Байкал. Посмотрим. Мы во многом зависим от собственной занятости, пока сложно прогнозировать и строить планы. Сейчас еще и ситуация такая нестабильная в стране, в мире. Постоянно нужно быть готовым ко всему.

— А как бы хотелось провести новогоднюю ночь? Если помечтать.

— Главное, вместе. А где и как — неважно!

— Если говорить о подарках, тоже предпочитаете сюрпризы?

— Что касается подарков для меня, то да — я люблю сюрпризы. Сама же я тщательно продумываю презенты близким. Прислушиваюсь, приглядываюсь, порой выведываю, что бы им хотелось. У меня полно хитрых способов это делать. (Смеется.) Я даже упаковку выбираю долго.

— Был ли подарок-сюрприз, который вам особенно запомнился?

— Новый год был для меня всегда ощущением приближающегося волшебства, еще с детства. Я росла в девяностые годы. У меня было много книг и мало игрушек. Помню, донашивала платья, куртки, обувь, которые отдавали мамины друзья после своих детей. Жили мы впятером в маленькой двушке — родители, я и бабушка с дедушкой. Но жили дружно. И вот очередная новогодняя предпраздничная суета. Мама с бабушкой на кухне, дед с папой двигают мебель с телевизором к балкону, освобождая место для елочки, я — у коробок — разглядываю блестящие шары, шуршу гурляндами и достаю бенгальские огни. И вот наконец магический процесс завершен, елочка наряжена, пахнет хвоей, мандаринами и пирогами. И дом наполняется ожиданием Деда Мороза. Он каким-­то таинственным образом сумеет положить мне подарок под елку, а я по-­прежнему никак не пойму, как он так сделает, что я его не увижу. (Смеется.) Но подарков пока нет, и я засыпаю под «Иронию судьбы». А утром… рядом со мной просыпается Хрюша, тот самый, из телевизора, из любимой передачи «Спокойной ночи, малыши!» Я его обнимала и целовала и не верила, что он теперь МОЙ! Для меня это было невероятно! Это были очень сильные эмоции! Только потом я узнала, что Дедом Морозом в ту самую ночь была моя бабушка. И где она добыла игрушку в то время — она до сих пор держит в секрете.

— Исполнялись ли у вас хоть раз новогодние желания?

— Конечно! Я всегда загадываю желание под бой курантов! И стараюсь перечислить в своей голове их как можно больше. (Смеется.) И всегда свято верю в то, что я успела загадать, — обязательно сбудется!